Продукты 24 (2022) скачать бесплатно

Рецензия кинокритика к фильму Продукты 24

«Продукты 24» — вывеска, каких тысячи. Неоновые глазки гирлянд, нерадостный бежевый фасад. За входной дверью ожидаешь увидеть типовой продовольственный магазин, но вместо этого попадаешь в лабиринт. Блестящие товарные ряды рассекают комнаты на секции, в витринах холодильников отражаются бледные покупатели, множатся, заволакивая в тесное, но разрастающееся пространство, подсобки. В сердце этого лабиринта, как и положено — темная тайна. В первой же сцене — импровизация свадебного обряда: браком сочетаются двое здешних сотрудников, Мухаббат и Бек; пройдет совсем немного времени, и вот у них уже ребенок, он родится здесь же.

Но главное — в глубине лабиринта обитает монстр, хозяйка Жанна, рабовладелица XXI века. Она становится распорядительницей не только судеб своих бесправных работников, но и, как кажется поначалу, сценария фильма, в первые же минуты предоставляя шоковые сцены в самом широком ассортименте: от изнасилования за закрытыми дверями (и вне доступа камеры) до гран-гиньоля с избиением жертв рулонами фольги и пытками с применением молотка и гвоздей (тут уже камера не отворачивается). Мониторы с камерами наблюдения в ее кабинете не могут не вызвать ассоциацию с режиссерским плейбеком на съемочной площадке — ни одно движение не останется незамеченным, ни одно не кажется случайным.

В кошмарной истории, произошедшей в реальности, Жанна — важнейшая фигурантка и главная подсудимая, но фильм, доведя ее образ до действительно сказочных масштабов пещерного чудовища, вскоре оставит хозяйку в покое и на какое-то время переведет обвиняющий взор на посетителей «Продуктов», обыкновенных жителей района, покупающих ту самую пыточную фольгу. К бытовому хоррору (крики за стеной у прилавка, заторможенные реакции продавщиц) они не то чтобы безразличны, скорее от них попросту устали. Да, почти все покупатели как-то реагируют на происходящее, кто-то вступает в перепалку с владелицей, кто-то грозится вызвать полицию, но желание что-то сделать вязнет в апатии повседневности. И внимание камеры переключается на местный наряд полиции, на вежливую обслугу ада, что крышует магазин, учтиво принимая деньги «от души». Своим присутствием они очерчивают контуры социальной машинерии, связанной не только с нелегальным бизнесом, но и просто с узнаваемыми моделями поведения.

К середине фильма Мухаббат чудом вырывается из московского плена, чтобы уехать в родной Ташкент, но вскоре снова оказывается в Москве, а вместе с ней — новые ничего не знающие жертвы. Так замыкается драматургический круг. Больше негде искать виновных. Предательство Мухаббат — то, как она обманывает соотечественниц, — не этический выбор. Обман случается как бы сам собой, из отупляющей усталости. Эта липкая материя круглосуточного кошмара режиссеру Михаилу Бородину дается лучше всего — из нее сделаны не только страшные сны Мухаббат, но и вообще весь фильм.

Так, бегло, в формате аннотации, пройдя лабиринт «Продуктов», я не могу не задаться вопросом: каким бы мог быть идеальный фильм на столь болезненную тему? Ведь магазин в Гольяново существует до сих пор, даже не сменив владельцев. Вопрос может показаться излишним, учитывая, что о мигрантах и социальном притеснении в России снимают нечасто, и значит, любая попытка такого фильма достойна уважения.

Снимая такое кино нельзя не угодить в ловушку. Переключая внимание на удобную с кинематографической точки зрения фигуру притеснителя, пытаясь угадать ее дефектную психологию и мотивы, возвышая фигуру до ранга селебрити-маньяка и превращая фильм в психологический триллер. Можно увлечься социологической рисовкой, превратить людей в кадре в выразителей общественной статистики, а магазинчик за углом в отражение целой страны. Можно пересказать подобный сюжет в красках медитативного видеоарта, утонув в неоновых красках полуночного продуктового. Можно угодить в капкан «достоверной» документальности, имитации жизни, попытаться передать эмоции, какими они были на самом деле (намерение отчасти обоснованное, ведь Михаил Бородин тесно взаимодействовал с реальными гольяновскими заложницами, одна из которых, Бакия Касымова, даже снялась в эпизодической роли). Однако перечисленных опасностей автор успешно избегает, порой балансируя на грани, но все же не утрачивая режиссерского равновесия. Именно здесь, впрочем, и возникает тот барьер, что не позволяет мне как зрителю принять фильм предельно близко. На протяжении всего фильма сложно отделаться от ощущения, что следишь прежде всего за образцовой режиссурой, за умелым лавированием меж опасностей, но не за самой историей нехорошего магазина, его обитателей и заложниц. И тогда в голову приходит парадоксальный ответ на вопрос об идеальном фильме на подобную тему — он может быть каким угодно, стоит лишь выбрать любое из обозначенных выше «ложных движений», допустить серьезные эстетические ошибки и вопреки им, перекрикивая их, прямо и внятно рассказать свою историю.

Бородин вместо ясности выбирает осторожность и кротость. Один из лучших примеров такого подхода — финальный кадр, в котором заглавный магазин внезапно отрывается от городского ландшафта и медленно летит в небо. Кажется, очевидный оммаж «Натюрморту» Цзя Чжанкэ или недавней «Памяти» Апичатпонга Вирасетакула. Этот образ едва ли имеет однозначное прочтение, в котором сойдутся все зрители. Кто-то скажет, что вырезая здание магазина из московского района режиссер размышляет о желании отгородиться от увиденного кошмара, представив его некой инопланетной аномалией, а не частью нашего быта. Кто-то разглядит в здании, которое вздымается над крышами иных домов, нечто жуткое — например, модель государства в миниатюре. Кто-то возразит, что такой фантастический запуск рифмуется с мечтой о космосе, желанием вырваться из окружающей мерзости.

Возможность столь многих интерпретаций легко и критиковать, и восхвалять. Но вместо лишь добавлю к перечисленным версиям свою. Мне кажется, что последний кадр Бородина вольно или невольно — очень точный моментальный снимок России-2022. Времени, когда инопланетяне окончательно перестали представляться как злыми захватчиками, так и космическими спасителями, и мы отчетливо поняли, что стали пришельцами сами для себя. Обнаружив в самой сердцевине своих тел нечто противоестественное человеческому.